Про диггерство? Про Москву и провалы? Я тоже поделюсь:
Территорий для застройки в Москве практически не осталось. Перспективу московские власти видят под землей. В числе ближайших проектов - освоение подземного пространства под Тверской улицей. Выдержит ли город? Своим мнением делится лидер «Диггер-спаса» Вадим Михайлов.
http://newtimes.ru/talkshows/200807251216988123/
Олег Дусаев:- Здравствуйте. Вы смотрите информационный портал Newtimes. В студии Олег Дусаев. Территорий для застройки в Москве практически не осталось. Перспективу московские власти видят под землей. В числе ближайших проектов - освоение подземного пространства под Тверской улицей. Выдержит ли город? Своим мнением делится лидер «Диггер-спаса», автор и ведущий российского экспедиционного проекта «Российская одиссея» Вадимом Михайловым. Здравствуйте, Вадим.
Вадим Михайлов:- Добрый день.
Олег Дусаев:- Прежде всего, действительно хочется узнать, каковы, скажем так, столичные перспективы под землей, потому что не секрет, очень много вызывает вопросов эта информация, так как были и провалы, и москвичам памятные всяческие проседания почвы. Можно ли еще как-то осваивать подземное пространство, не будет ли это опасно?
Вадим Михайлов:- Сравнивая с другими городами России, практически с зарубежными странами, можем сказать, что опыт печален. Достаточно при освоении уже созданной инфраструктуры (там гигантское, колоссальное, конечно), внедрение в то, что уже построено (слабые достаточно грунты), либо приведет к разуплотнению и, что еще опаснее, к переуплотнению грунтов, к тому, что получим более мощные провалы. Изучаем мы территорию Москвы, ну и иногда, конечно, ну отъезжает. Но в основном здесь диггерство и зародилось в течение 30-ти лет, и подумайте, что за это время уже, как бы, информация собрана огромная, в том числе и геоинформация, росли наукоемкие какие-то вещи, обретали, и поняли, что достаточно опасно где-то в какую-то слабину попасть, тогда просто все начнет разваливаться как карточные домик. Это не догма, это руководство к действию, и это не пиар, это реальные вещи, которые нужно говорить независимым экспертам; они, к сожалению, у нас в загоне. И мы давно уже говорили, и я выступал как и лидер движения, и просто как общественный деятель, о том, что Москва должна интегрировать в область и экономически, созданием новых рабочих мест, и вообще физически, потому что, собственно говоря, окучивать радиально-кольцевой системой то, что мы имеем, это достаточно опасно в плане нарушения стокового режима. Мы видим, что такое нарушение стокового режима - это обрушение зданий, это нарушение целостности памятников архитектуры, которые потом легко просто снести, потому что они становятся опасными. Создание музея внутри Москвы, сохранение, хотя бы, того, что случилось, интеграция её в область, позволила бы развиваться по хорошему западному опыту и, конечно же, снижение этажности позволило бы не нагружать те полости техногенные, природные, которые там на многих этажах находятся. Мы, конечно, не сторонники грубого и мощного внедрения, которое предлагают сейчас для Москвы.
Олег Дусаев:- Скажите, пожалуйста, насколько прислушиваются к вам столичные власти или государственные даже власти к вашим советам или рекомендациям?
Вадим Михайлов:- Федеральные больше, мы с ними имеем больше отношений, ну, к сожалению, федералы у нас здесь, нужно сказать, пока не имеют той мощной власти, которую имеет муниципальный чиновник и даже гастарбайтер, который бич божий для Москвы, я бы сказал. Поскольку люди совершенно не знают нашей геологии, и если вот сейчас бурильщики попадают в метро и даже свои попадают в метро, то что говорить о строительстве над бункерами, о которых никто ничего не знает, над сооружениями эпохи Ивана Грозного и т.д. Прислушиваются, я заметил, прислушиваются и, слава богу, нам не нужен пиар, нам его достаточно, пусть они это даже выдают за свое мнение и решение, лишь бы только была польза, и нам бы спокойно было бы ходить по улицам, и наша бы совесть была чиста перед людьми, до которых мы не успели довести ситуацию того, что творится под их домами в результате того или иного точечного, например, строительства. Ну это уже, как бы, внутренние вещи, но прислушиваются. Другое дело, что хотелось бы, чтобы прислушивались бы чаще, и чтобы мы взаимодействовали, и чтобы наши представители были в Общественной палате, еще где-то в госструктурах. Но мы достаточно молодые в этом отношении, и, я думаю, наши последователи получат в этом отношении большую возможность взаимодействовать с государством, помогать ему.
Олег Дусаев:- Я думаю, что не всем нашим зрителям понятно до конца, что такое диггер. Давайте, может быть, немножко поговорим об этом, пролейте свет на тайну вашей профессии?
Вадим Михайлов:- Понятно, что мы и стараемся делать все время. Диггер - от слова копать, ничего общего с тем, что в Англии, хотя взяли мы название оттуда. Мы считаем, что в новой транскрипции «диггеры, планета, андерграунд» мы - вскрыватели пустот подземных планеты, того социального осадочного пласта, о котором писал Гюго, Гиляровский и т.д., чтобы не забывать корни истории. Диггерство должно заниматься сохранением исторических корней и, конечно же, огромным полем безопасности под нашими ногами. Вот мы, как бы, следуем для будущих и нынешних поколений, для тех, кто нас поддерживает, сквозь некие тоннели времени между прошлым и будущим для того, чтобы устои цивилизации были крепче, для того, чтобы выносить на поверхность даже и негатив, потому что, как следствие, бывает позитивное решение по нивелировки этого негатива и предотвращения бедствий.
Олег Дусаев:- Вообще, как говорят многие, профессия диггера, это профессия романтика такого?
Вадим Михайлов:- Конечно.
Олег Дусаев:- То есть, все-таки вами движет не прагматизм абсолютный, а скорее...
Вадим Михайлов:- Да какой тут может быть прагматизм, прагматизм, наверное, это когда ты зарабатываешь деньги; безусловно, надо себя поддерживать и т.д., и то мы совмещаем это все с удивительным подземным миром. То, на чем мы зарабатывали деньги, даже не являлось изначально заработком, мы творили, вот этот спектакль с Виктюком подземный, это спуски наших политиков под землю, это Бобби Макферен, который пел don't worry, be happy, там, под землей вместе со мной и потом пел мой диггер-блюз, это наше творчество. С другой стороны, есть очень серьезная работа, мы работали на Норд-Осте, доказали, как это было тогда, и, наконец, награды получили диггеры. Я считаю, что это гордость, потому что мы несем приоритет России в подземных исследованиях, в такого рода необычном, экстравагантном движении во всем мире. Когда отец меня брал под землю, он тоже был романтиком, поэтом, художником, но машинистом метро. И он мне говорил: Вадим, когда я ехал по тоннелю, в поезде, мне дети, кстати, все завидовали, сверстники, с чего и началось движение в память об отце. И вот Вячеслав Михайлов говорил: запомни, в конце каждого тоннеля есть свет, это свет истины, я для себя это принял как философию своей жизни и мои последователи, мои соратники, они воспринимают это так же. Я считаю. что это достаточно патриотично и нормально для развития той ситуации, которую мы видим во всем мире, это предотвращение и какая-то духовность для детей, для поколения, которое интересуется, и для предотвращения, конечно, угрозы глобального терроризма, для предотвращения катастроф, которые, к сожалению, приходят к нам из-под земли, во всем мире.
Олег Дусаев:- Вы знаете, не секрет, и вы об этом говорили, очень много у вас брали интервью о том, что в Москве существует большое количество спецобъектов, которые находятся под землей. Насколько вы имеете доступ на все эти спецобъекты, идут ли вам навстречу, можете ли вы их исследовать, скажем так, представляют ли они собой опасность какую-то?
Вадим Михайлов:- Знаете, я вам скажу так, высокое звено руководства спецслужб, безусловно, мы все дружим, другое дело, что они не могут прямо взять и сказать: мы там с диггерами, давайте их там, это, конечно, наша боль еще пока головная. Сложности есть, но со всеми спецструктурами до Норд-Оста, после Норд-Оста в особенности, в состав мы входим, со всеми мы взаимодействуем, идут зачистки разные, тренировки и т.д., даже спецподразделение Альфа. Вот я могу гордиться, мы с ними взаимодействуем, спецназ российский передал нам соответствующее оборудование специальное на случай вот таких ситуаций. То есть, мы готовы, в общем-то, и группу Д, которую мы создали, мы готовы. И мы взаимодействуем и дружим, я думаю, что это все нормально, это приведет в результате к хорошим результатам, неважно, кто подаст заявку и предотвратит, главное, чтобы было предотвращено. Я думаю, в этом отношении небольшую свою лепту мы вносим, и это для нас очень благостно, потому что вот это приятно осознавать, как приятно было нам не награды или деньги какие-то, а просто то, что нас обнимали и поздравляли спасенные заложники, их родственники и т.д. на Норд-Осте. Это вызывает слезы гордости за то, что российские простые ребята готовы сделать очень большое, практически ни за что, то есть. это все-таки энтузиазм очень большой и вера в то, что Россия выйдет навстречу солнцу. Пока есть энтузиасты, пока есть романтики, без этого не сделаешь, на абсолютном прагматизме мы просто как государство погибнем, поэтому государство всегда держалось на романтиках, и мы, в этом отношении, очень федеральные люди.
Олег Дусаев:- Используете ли вы какой-то опыт ваших зарубежных коллег или, может быть, сами делитесь опытом с коллегами из других стран, иначе говоря, исследуете ли вы еще какие-то территории кроме московской и российской?
Вадим Михайлов:- Ну, если здесь у нас есть доступ к спецобъектам, безусловно, в нужное время по согласованию или совместно с теми, кто эксплуатирует эти вещи, то на Западе у меня ученики, вот 15 стран мира, я сейчас могу сказать, что международное движение, все-таки мы хотим легализоваться сейчас, все-таки это наши бывшие ученики тех времен, того ностальгического СССР. Совершенно недавно, скажем, наши коллеги, ну которые пытаются сделать тоже диггерское движение у себя на удивительном острове Мальта, пригласили нас, это русская школа на Мальте, и вот сейчас вторую мы с ними собираемся делать совместную экспедицию. И мы там сделали ряд интереснейших и уникальных открытий для Мальты, потому что там диггеров еще не было. Есть надежда создания диггерского клуба второй расширенной экспедицией определения древнейших цивилизаций. Вообще, сам проект «Подземная одиссея», он рассказывает не только об архитектуре войны и противостояниях человечества, но и протоцивилизациях, о гигантском апокалипсисе, который когда-то прошел по земле, о том, как выживали после этого, и, вообще, какой путь человечества был, и для чего мы живем в мире. Вот рассказывая об этой истории, мы попадаем в интереснейшие места в Нью-Йорке, во Франции, еще в других местах. Но, в частности, вот Мальта. Мальта оказалась, как бы, входом в подземный мир. Я думаю, что если существовала протоатлантическая раса, возможно именно протомальтийской она была, и в этом отношении сейчас нам помогает межрегиональная общественная организация «Справедливость», агентство РИА Новости, то есть, мы определяем, скоро найдем телеканал, на котором это будем..., безусловно, российский, мы россияне, мы хотим, чтобы это был приоритет России. И я думаю, что сериал, с Мальты начиная, пойдет по вот разным..., кстати, мы хотим вас пригласить в информационные спонсоры свои, если это будет интересно, мы бы с удовольствием размещали информацию у вас на сайте об экспедициях наших.
Олег Дусаев:- А что там такого интересного вы нашли на Мальте, расскажите об этом поподробнее?
Вадим Михайлов:- Все туристы знают о батарее Ринелла, о гигантской пушке Армстронга, но никто не знает их дна; все знают о действиях рыцарей ордена святого Иоанна – ионитах, о гроссмейстерах, но никто не знает, какие катакомбы могут быть под Валлеттой, под Мостодом, одним из самых больших безопорных сооружений в мире, и под древнейшими галетами в Гозо и под Блюгротто, это одно - туризм и другое - экстремальные и научные исследования. Мы коснулись пока околонаучной тематики, потому что мы не ожидали. что столь скоро мы через верхние этажи катакомб попадем в удивительнейший, гигантские подземный город под Мальтой. Вы знаете, во многих городах, в том числе и под Москвой мы находим подземные города, отображение города на поверхности. И Мальта, как и остров Пасхи, показывает, что там есть такие доисторические древнейшие системы, исследуя которые человечество возможно поймет, что оно было не одиноко во вселенной, и начало нашей жизни не просто было... на планете, а пришло из больших космических далей. Вот этот романтизм исследования протоцивилизации, конечно, нас и манит туда. Под Мальтой мы нашли даже подземную реку, и, я надеюсь, что, ведь Мальта - это сухой остров, и вода быстро уходит через поры внутрь вот этих вот скал, внутрь вот этих пустот. Мы и обнаружили, что вода уходит ... куда, никогда там вода не добывалась, либо из Италии, близкой к ней, привозили, либо собирали дождевую воду. Мы нашли такой подземный поток, мы нашли места, где были узники прикованы, мы нашли подземную тюрьму, и мы нашли лабиринт, так называемого, червя, его удалось отснять, это полулюбительская съемка, но это уникальная вещь. потому что по легенде туда сбрасывали жертвы свои поклонники этого таинственного монстра, выходящего из-под моря; это все из уст в уста передавалось. Сейчас мы увидели действительно непонятный лабиринт, он выложен древнейшими камнями, причем они притерты друг к другу, между ними нет связующего раствора. Пройти через этот лабиринт ниже и определить шахты и направление подземного города, и куда же он уходит, может быть, от Мальты к Гозо и располагается под океаническим шельфом, вернее под сердцем этого средиземноморского острова; для нас очень важно. Я думаю, что вот эта русская экспедиция окажет помощь Мальте, и это будет, как бы, застолблено начало нашего сериала.
Олег Дусаев:- Скажите, а эта профессия, она все-таки несет некие риски для жизни, скажем так, опасно ли быть диггером?
Вадим Михайлов:- Да, конечно, но если ты уж совсем человек без головы и лезешь, лишь бы залезть, конечно, крайне опасно. С другого рода опасностями профессионал, как бы, как работать. Есть места, куда мы никогда не пойдем, не погрузимся, это и в дайвинге есть, и в спелеологии, и в альпинизме. Другое дело, как правильно её оценить. Конечно, опасность существует, у нас опасностей гораздо больше, я считаю, чем у спасателя, связанного с шахтами или у шахтера непосредственно, или, скажем, у того же спелеолога, потому что мы связываемся с техногенкой: стоки, сливы, опасность загазованности, обрушения, древние сооружения, в которых могут быть ловушки. Все это рано или поздно срабатывает, в современной фортификации может сработать даже огнемет; у нас был случай, он ждал 70 лет, чтобы сработать. И что говорить, такая своеобразная Индиана Джонса, она свойственна этому всему, но здесь нужно знать тонкие грани риска, на которых можно рисковать и целесообразно, или не нужно. Вот, скажем, как «Диггер-спас», мы знаем, за что мы рискуем, потому что были спасены тысячи людей. А просто рисковать для того, чтобы попасть в следующее подземелье, для нас это не нужно, мы бережем личный состав, себя, свои усилия, своих родственников, чтобы они не переживали за нас и стараемся держать такую высокую планку профессионализма.
Олег Дусаев:- Вот многие относились, и журналисты, в том числе, со скептицизмом, когда вы рассказывали о каких-то паранормальных явлениях, с которыми вы сталкивались. И все-таки, тем не менее, действительно ли вы лично наблюдали и видели такие явления, скажем, которые невозможно объяснить существующими законами?
Вадим Михайлов:- Я понимаю иронию госпожи Толстой, когда я был в эфире. Понимаете, заказные вещи, они могут быть и с иронией, как угодно, тебя могут выставить городским сумасшедшим, поэтому мне и вот людям, которые занимаются действительно паранормальными явлениями, очень не хочется говорить в эфирах или еще где-то об этом, ну не пришло время, видимо, осознания. Но если вы хотите услышать, и если хотят услышать в эфире наши последователи или те, кто хочет это понять, я могу сказать, что все равно мы не отказываемся от того, что высказанные ... и Пичугиным теории об энергопаразитах существуют, потому что мы сами встречались, назови его как угодно, но оно странное это явление, оно действительно очень серьезно поглощает твою энергию, оно создает очень быстро усталость, депрессивное настроение и т.д., это не газы. Другое дело, что увидеть это сложно, в определенном спектре можно увидеть, есть фотографии уникальные подобных явлений, это такое медузоподобные непонятные субстанции, но это существует. Я тоже считаю, что существуют, как бы, посмертные отпечатки умерших людей в некоторых уникальных местах, возможно из-за телуризма вариаций магнитного поля земли или еще чего-то. Возникают и другие такие инфернального характера явления, но они свойственны действительно гигантскому некрополю, который мы попираем ежедневно, это кладбище под всеми нами, и, наверное, просто еще не пришло время осознать каким образом даже бороться с этим, потому что невоспетость, бездуховность, уничтожение на Старопименском переулке кладбища и проведение по русским старцам, первомосквичам канализации, эта бездуховность вызывает, я считаю, аномалии, они есть, а то, что попираем каждый день эти кладбища, ничто не отмечается, ничто не перезахоранивается, это еще более ухудшает. Вот отсюда аномалии. На Кубинке аномалия огромная, и французы погибали, и немцы, и наши, по этому проведены трассы и там огромные ДТП, чуть ли не каждый день пожары и т.д., это аномалия и с ней, если её понять, можно бороться. Но пока вот этого касаются только в виде некой экзотики, как вот гигантских крыс, которых, собственно говоря, и нет; один раз мы сказали просто о крупном существе, из этого это все выросло. Не всему верьте, первоисточник всегда читайте или разговаривайте с первоисточником.
Олег Дусаев:- Но все-таки, раз вы первоисточник, расскажите, с какими конкретно явлениями вы сталкивались?
Вадим Михайлов:- Вас интересуют аномалии или мутации?
Олег Дусаев:- И то и другое.
Вадим Михайлов:- Мутации - это слепые существа, они есть в пещерах, и они уникальны, иногда реликтовые фауна и флора. В основном фауна, насекомые, они видимо поднялись через карсты, через пустоты в антропогены, то есть, карст, построенный руками человека, и в этих пустотах привыкли к тому как давит на них город, радиация и разные другие воздействия. Смутировали и превратились в такую траглобию андерграунда, как мы её называем: это и слепые рыбы, привыкшие жить чуть ли не в канализационных стоках, это бокоплавающие организмы, и достаточно длинные донные черви, и медузоподобные, и амебоподобные включения в различных отстойниках, которые мало кто видит, потому что, в общем, туда спуститься-то еще надо уметь. И это, безусловно, что-то повыше, это вот мы открыли новую тетроглобию, уже известный кузнечик Томпсона такой пещерный, у нас он приобрел просто гигантский размер и, собственно говоря, здесь он представляет собой очень большую тварь, если ноги он вытянет, он будет размером с воробья. И это американские тараканы, которые у нас прижились, крысиное поголовье небольшое, крысы мутируют видимо очень слабо и, в общем-то, собственно говоря, они настолько привычны ко всему, что их уже можно называть мутантами. Среди них иногда бывают крупные особи, если они нажрутся какой-нибудь лабораторной дряни, но они стерильны, они не дают популяции, ну и, слава богу, иначе мы бы имели здоровых полуамбарных, полукарабельных крыс и тогда бы, действительно, мало бы не показалось. Мы видели это за 15 лет дважды, и я считаю, что, слава богу, что видели мало, размером такая крыса с нутрию небольшую, и это уже для серой крысы огромный рост, это переросток. Ну вот все это позволило промуссировать это. Паранормальные явления, это, например, это всем известно призрак белой монахини, с которым мы разбирались, Молчанов снимал в «До и после» дважды, там где пионерлагерь «Синева», где мы были на границе с Рязанской областью, там подземелье, и вот женщина выходила. Чем обусловлено это явление, понимаете, я вообще впервые в жизни вот тогда и столкнулся с призраками, как их описывают. Но там не только была эта женщина, там были и монахи разные, появлялись тени, вот сейчас этого лагеря нет и все успокоилось, церковь снова на острове. Это такие вещи на тонкой духовности, чудеса господни, это сложно их обсуждать с научной точки зрения, хотя, наверное, есть этому и другие объяснения. А в подземной Москве появилась вот эта, так называемая, эктоплазма, это некие плазмоиды, попадающие в общую воду, в общие потоки грязи. Может это смыло с рук еще что-то, на них может какое-то влияние производят и кладбища, сейчас кладбища стали вскрываться в подземные реки, часто бывает так, что гроб может проплыть, такое все старое. И, безусловно, что-то попадает, и оно инфернируется и манефестирует себя под землей. Конечно, церковь имеет определенное мнение по этому вопросу, поэтому мы входим в такие подземелья, если мы знаем, что вот аномальная зона, с молитвами определенными, очень серьезно, потому что мы православные христиане, мы знаем, что вот это необходимо; раньше этого не знали. Там можно увидеть много чего, и вот эти вот вспышки... непонятные, когда фотографируешь, видишь жуткие просто рожи с оскалом, мы этого уже набрали много всего, хотя некоторые считают, что это браки на линзах, но знаете, уж очень реально. Мы снимали в танках, для сравнения, где погибли экипажи, там тоже самое. Но есть и реальные посмертные отпечатки, над водой он держится мало, а вот в старом подвале, где могила была и т.д., очень долго может в определенном спектре освещения, которое туда и не попадает; вдруг ты попал и под таким углом видно посмертный отпечаток человека. Как правило, ничего он к тебе руки не протягивает, лишь один раз мы встретились со странным явлением под Склифосовского, когда, как бы, что-то втягивало вот образ человека, прошедшего через потолок приемного отделения, как мы потом узнали, и в бетон пола, еще ниже, и все, но что это, тоже трудно сказать. Вот это вот аномалии, с которыми мы встречаемся.
Олег Дусаев:- Но все-таки вернемся к московским, скажем так, проблемам и перспективам строительства и подземного, в том числе, в Москве. Вот у вас с собой есть очень интересные рисунки.
Вадим Михайлов:- Это несколько рисунков я сделал, но есть такие и по другим городам, сейчас мы говорим о Москве. Это Арбат, здесь, по просьбе спецслужб, я исказил подходы, но вот это вся реалия, вот это вот этажи города немножко уплотнены, кстати, здесь и даже по этому уплотнению, которое я позволил себе на рисунке, видно, насколько они превалируют на инфраструктурой поверхностного города, под серой чешуёй асфальта скрывается гигантский, сложно лабиринтизированый организм. Конечно, это уникальные сооружения, и внедряться туда, вот мы говорили с вами вначале, ну куда вот внедряться. Посмотрите, сколько нужно будет переобустроить и как это переобустройство повлияет, все равно, что повернуть реки вспять, это бесполезно. Вот это подземные реки, лежат они в своих прежних руслах, и то выходят иногда из берегов. А вы представляете, их нужно будет в другие стороны повернуть, а поток уже с древности определен по надпойменной террасе вниз, по бывшему леднику, по оврагу, который, ну никак не заделаешь, тогда нужно весь грунт переустанавливать, это золотыми станут наши улицы. Я считаю, что Москва уже достаточно сформировалась в своей инфраструктуре, чтобы еще раз вторично и даже третично внедряться в неё под дома москвичей.
Олег Дусаев:- Но, тем не менее, наверное, Москве хочется внедряться?
Вадим Михайлов:- Хочется, но это же развитие, закономерное развитие города, другое дело, насколько можно внедряться.
Олег Дусаев:- Вот насколько?
Вадим Михайлов:- Я думаю, этот слой еще более-менее осваиваемый, но он осваиваемый в каких-то точках, которые так и осваивают подземными гаражами, и то достаточно опасными. А освоения тоннельного типа, продолжение каких-то внутренних линий метро, расширение подземных автостоянок могут привести в мощнейшим депрессиям, к созданию единой мульдепроседанию, к тому, что коммуникации, вокруг залегающие, как бы их не переобустраивали, у нас все равно не умеют, поверьте мне, переобустраивать, как надо не пришел тот опыт. Скорее есть регрессивный опыт, приведет к тому, что начнутся массовые крупные провалы (но вот эта такая наша диггерская теория, пусть нас опровергнут), которые будут гораздо хуже, чем аквапарк, Басманный рынок или обрушения здания в Санкт-Петербурге.
Олег Дусаев:- Скажите, а в каком состоянии, вот по вашим оценкам, сейчас находится московский метрополитен. Я сейчас не беру какие-то технические, скажем, вещи, хотя сейчас многие люди опять начинают волноваться, потому что то загорится, то еще что-то сойдет?
Вадим Михайлов:- Он так же стар, как и наш ЖКХ. Если бы мы говорили об одномоментном устаревании ЖКХ по всей России, то Москва была бы здесь, как бы, головой. Рыба, как известно, гниет с головы, и тут нужно было срочно восстанавливать ЖКХ, не разрушать и не строить офисы, как это делают у нас на месте старых зданий, совсем не учитывая плотность грунтов, подвалов - потом провалы. Ну вот все время так лечить Москву зачем. Нужно было это делать, и то же самое нужно было делать с метрополитеном: где-то останавливать линии, по-новому компонировать затюбинговое пространство тоннелей армоасбоцементным зонтом (кое-где его и нет, мы не нашли, например, армоасбестцементного зонта защиты тоннеля в том месте, где сваирование произошло, сваей пробили, вот там его нет), не везде тоннели делали в чулке, понимаете, грунты по-своему ведут, тоннель начинает гулять, и полутюбинги чугунные, конечно, простоят столетия, но вот крепость между ними, основополагающие грунты, в которых тоннели не заморожены. Естественно все метаморфизировать нельзя, они будут гулять, и вот эти гуляния, межстыковые деформации могут привести к тому, что будут катастрофы в метрополитене.
Олег Дусаев:- Спасибо большое.
